ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире] - Иоанна Хмелевская

И тем не менее мы с Мартой (после продолжительных творческих дебатов) кое-как привязали наш трудный труп к сценарному сюжету. Почти привязали, опять вмешался проклятый Доминик. Приложив сотовый к уху, Марта вдруг переменилась в лице, и весь мир перестал для неё существовать, кроме придурка в телефоне: на все мои расспросы отвечала, что ничего не знает, ничего не может, но должна, — и вылетела пробкой из квартиры, не закрыв за собой дверь.

Я и не пыталась догадаться, что на этот раз отколол Доминик, от столь безответственного типа можно ожидать всего на свете. И какое счастье, что это не я так смертельно в него влюблена. Не моё сердце раздирают жуткие страдания и сомнения, слава богу, отстрадала своё, теперь вряд ли выдержала бы такие сердечные передряги.

Невзирая на все препятствия, мы с Мартой все же договорились — не станем слишком уж маниакально придерживаться единства места. Потом к такому же выводу пришли и относительно соблюдения единства действия, не говоря уже о единстве времени. И лихо принялись за дело.

— Ничего страшного, в крайнем случае потом выбросим часть текста или перенесём события в другое место, — с раздражением твердила я Марте по телефону, стараясь как-нибудь ненароком не задеть тему, относящуюся к Доминику. — Ну хотя бы в конюшню. Нет, смету не превысим, конюшня у нас и без того фигурирует в сценарии, используем её два раза.

— Ну, знаешь, банковский сейф в конюшне — это уж чересчур! — возразила Марта.

— Не волнуйся, сейф заменим тайником в кормушке для лошадей. Без пожара я не согласна, зритель тоже имеет право поразвлечься, пожар в кадре отлично смотрится. А то у нас получается сплошная говорильня.

— А он не мог бы просто прокрасться в конюшню и без пожара порыться в сене, вытащить плёнки из тайника и скрыться? Лошади его не тронут, а собак в конюшнях не бывает, ты сама говорила. Так что никто не залает…

— Собак нет, но как раз в этом боксе может оказаться козёл. Козлы в конюшнях бывают, а он козлов боится. И предпочтёт лучше уж сжечь конюшню.

— Ты спятила, сжечь вместе с лошадьми и козлом?!

— Животных мы спасём всех до единого, и вообще не позволим, чтобы там все сгорело дотла, ведь плёнки должны сохраниться. Слушай, ну что ты мне мозги пудришь? Конюшня — это крайний случай. Ведь он поджигает его виллу, и тоже без толку, мы покажем, как ещё до того Лукаш выносит все плёнки…

— В какой момент? До трупа или уже после?

— Ясное дело, после. После первого трупа.

— Тогда выносит не Лукаш, а Марек.

Я слегка встревожилась — значит, перепутала героев сериала. Ничего страшного, потом разберусь с ними.

— Все равно. Мы вообще не покажем того, кто выносит. А на нем остаются следы поджога, его видит случайный человек, и тем самым у нас на прицеле появляется второй труп.

— Может, не стоит так сгущать трупы? Сразу один за другим…

— Правильно, ни в коем случае. Просто я передаю тебе краткое содержание, а действие будет растянуто во времени. И именно после второго трупа мы доберёмся до преступника, а пока же все выглядит чрезвычайно безрадостно, пусть зритель поволнуется: подозревается невинный человек, и вообще ужас и кошмар!

Такую постановку вопроса Марта всецело одобрила и преисполнилась энтузиазма. И пожар в принципе ей понравился, но по причине занимаемой должности вынуждена была рассуждать практически:

— Как пить дать, превысим смету, пожаров театр не предусматривает…

— Что театр, что театр! — вскинулась я. — Отстань от меня со своим телетеатром! Ведь такую убогость никто смотреть не станет. Все сцены сняты в одном помещении, в одних декорациях, даже вида из окна бедному зрителю не покажут, и он у нас клаустрофобию схватит. Знаешь такую болезнь? Боязнь замкнутого пространства. Так вот, для таких постановок я писать отказываюсь. Мне простор нужен! Всем простор нужен! За исключением, может, какой мышки-норушки, вот она наверняка обожает укромность. Ради бога, если хочешь, могу написать диалог двух мышек-норушек, но сомневаюсь, что и на одну серию удастся растянуть. А если одна из них прикончит вторую, то и вовсе не с кем будет разговаривать. Что остаётся? Монолог?

— Кончай меня пугать, ладно?

— Так что сама понимаешь. Вряд ли зритель заинтересуется камерным образом жизни тихих мышек. А те события, о которых рассказываем мы, то есть преступления страшные и непонятные, заставят торчать перед экраном всех, от уборщицы до епископа, хотя епископ и ни за что не признается, будет украдкой подглядывать.

— Но будет?

— Можешь мне поверить. А твои телевизионные бонзы ознакомятся со сценарием и будут счастливы. Если это не они крали и поджигали — пусть другие трепещут. А если они и никто об этом не прознал, — испытают глубокое удовлетворение. Рейтинг же популярности обеспечен.

— Ты, конечно, права, но я обязана всю дорогу держать в памяти проклятую смету. Дойдя до сметы на последней странице, мои бонзы вряд ли испытают глубокое удовлетворение.

— А ты имеешь право потерять последнюю страницу, — беззаботно посоветовала я. — Или нечаянно позабыть о некоторых рубриках, потом себе припомнишь.

Марта недолго колебалась:

— Ладно, позабуду временно. Или сделаю смету альтернативную, такую, урезанную, экономную, скажу — первый вариант…

— …а окончательный потеряется! — обрадовалась я.

— На какое-то время, — поправила меня Марта. — А раз так, валяй пиши, жми на всю железку! Не ограничивай свою фантазию.

И в результате у меня возникла нужда в доме для поджога, ведь без жизненных реалий мне не пишется. Пришлось отправиться на поиски подходящего особняка.

Естественно, что как-то безотчётно подумалось об особняках представителей народной власти, с которыми, в отличие от теперешних властей, мне доводилось иметь дело, ведь это они невидимыми нитями были связаны с моим трупом. Ну, может, не самая верхушка, а их подручные, все едино. И даже скорее всего именно подручные, вряд ли какие шишки сами участвовали в махинациях; грязные дела выполняли их прислужники и доверенные лица. Приблизительно я представляла себе те районы Варшавы и окрестностей, где жила самая элитная элита тех лет и где, по слухам, продолжает жить и теперь. Если честно, представляла довольно туманно, точнее об этом меня могла бы проинформировать Анита, но её под боком не оказалось.

Да и не требовалась мне абсолютная точность, довольно было общих представлений о характеристике района, улицы, отсутствии или наличии там каких-либо заграждений для простых смертных, возможности свободно подъехать на машине, ну и т.п.

Давно прошли времена, когда, сочиняя детектив, я в деталях изучала все мелочи: лично, в кромешной тьме, в холод и град или под проливным дождём перелезала через колючие живые изгороди, плыла по озеру в утлой лодчонке, пыталась проникнуть в дом через крохотное оконце в полуподвале. Теперь, у меня хватало воображения живо представить себе и кромешную тьму, и проливной дождь, да и поджигать дом я не собиралась, так что отправилась знакомиться с местностью средь бела дня. Тем более что ещё не окончательно решила насчёт пожара. Не обязательно ведь моему преступнику именно ночью поджигать дом, где хранятся драгоценные плёнки. Как раз ночью огонь быстро обнаружат, в темноте он издалека виден, а вот если загорится днём, на солнышке дым не так заметён, и вряд ли кто сразу помчится с огнетушителем.

Ну и выяснилось, что мне никак не подходит скопище, анклав или, как принято теперь говорить, компактное место проживания прежних шишек МВД. Нет, не устраивал меня этот район Варшавы. Из-за тесноты.

Уж не знаю, что их заставляло жаться друг к дружке, идеологические соображения или чувство безопасности? Что касается безопасности, то они правы, одного намеченного уж никак не подожжёшь. Но жить в таких домах… Никаких садиков, никакого простора, чихнёшь — сосед услышит. Поговаривали, что тогда не было принято демонстрировать свои богатства, дурной тон, накопления они вкладывали в недвижимость где-то в других местах, но точно где, я не знала, к тому же застряла в пробке на Бартицкой и тут наконец опомнилась. Да на кой мне теперешнее место обитания бывших правителей страны, я же не их разыскиваю, а просто нужный мне объект, и неважно, кто там живёт, лишь бы дом подходил по всем показателям. Пусть хозяин проживает в нем на здоровье, мы же не собираемся его трогать.

Выбравшись из пробки, я свернула куда-то в сторону и оказалась в мало знакомой части пригорода. Тут мне попались на глаза несколько подходящих особняков. Особенно один прямо так и просился в наш сериал. К нему как раз подъехал пикап, весь расписанный яркими рекламными призывами телевизионно-компьютерного содержания. Поскольку в электронике я совсем не разбираюсь, точнее определить принадлежность фургончика не смогла. Какой-то мужчина, судя по всему служащий компании, вынимал из машины бесконечные свёртки и коробки и вносил их в дом. Мне пришлось притормозить перед этим особняком, пропуская встречную машину, так что времени разглядеть дом как следует было достаточно.